Марш-бросок справедливости

Я съел кремлевское яблочко. 

Это было скорее всего в 1967 г., когда меня приняли в Колмогоровский интернат после летней школы в лагере МГУ в Красновидово, недалеко от Бородина. 

Ехать домой в Сумгаит на один месяц до начала занятий денег не было, я болтался в Москве, а старший брат, студент МИФИ, мне устраивал небольшие экскурсии.

Тогда, оказавшись впервые в Пушкинском музее, пораженный, я узнал, что существуют художники, которые как бык овцу кроют "Бурлаков на Волге" с обложки моего школьного учебника. 

Имена Сезанн, Ренуар, Моне мешались в голове со словами пуантилизм и импрессионизм. 

До этого, изобразительное искусство мне представлялось, как бы, партийным инструментом классовой борьбы (я тогда так не выражался, но сейчас перевожу в эти термины). При переходе из одного зала музея в другой росло недоумение: почему до сих пор от меня скрывали имрессионистов? Кому это было нужно?

Но я отвлекся от яблочка... Братец меня сводил также на Красную площадь, и в Кремль.

В те вегетарианске времена можно было не только подойти к Кремлевской стене, превращенной большевиками в кладбище, прочитать имена захороненных, но и без всякой экскурсии войти внутрь, за Кремлевскую стену, и прогуляться по парку. Можно было посмотреть на Царь-пушку и Царь-колокол, и даже потрогать их, не задаваясь вопросом, что же это за позорище такое: пушка ни разу не стрельнувшая и колокол, ни разу не звонивший? 

Так вот, там в парке росли яблони. Может и еще что-то кроме, но я запомнил яблони, потому что на них висели почти созревшие антоновские яблоки... И мне вдруг очень, просто невыносимо, захотелось съесть яблочко. 

Я оценил обстановку, решил, что это народные яблоки, а я -- народ, переступил тридцатисантиметровый барьер, совершил по травке пеший марш-бросок справедливости, метров на 4-5 к дереву, сорвал вожделенный фрукт, и вернулся на дорожку к брату.

Ничего не случилось: никакие милиционеры или гебешники на меня не набросились, и простые люди моего броска, похоже, не заметили.

Я съел это яблоко и это было прекрасно, именно этой порции витамина C не хватало моему организму.

А Павленский в наши дни мог бы срубить за такое бабки: акционизм жеж!

***

 Когда супруга продает мелкого щенка, то более-менее без траблов. А когда избавляется от больших, то ей нормально, а у меня возникает это чувство предательства.

Собака уже считает себя членом семьи, и мы ее считаем членом, а тут надо вдруг ее заманить в клетку, и какие-то чужие люди повезут ее к еще другим чужим людям. 

Теснота, непонятки, стресс… Ужос. 

Сегодня одного мальчика, 14 месяцев, отправили в Гвадалахару. В семь утра подъехал фургон набитый клетками с собаками всех возможных пород. Водитель и сопровождающий заранее открыли нужные двери, но увидев собаку в сопровождении меня и жены, быстро сами залезли внутрь и закрыли дверь. Удвольствие запихать собачека в клетку они оставили нам.

Как-то запихали нашего Дозора (я его почему-то звал Нарзаном)... 

И фургончик уехал.

Только что узнали: в Морелии, это пол-пути до Гвадалахары, в 10 утра фургончик попал в аварию. Клетки перегрузили на какую-то открытую платформу и повезли дальше.

Я прикидываю, пока разбирались страховщики, до перегрузки ушло часа три. Сейчас Дозор уже, плюс-минус, подъезжает к новому хозяину.

#################################

PS. Помните, у О.Генри ковбой поехал в Нью-Йорк убивать своего кровника. Но ошарашенный городом, наткнувшись, наконец, на перепуганного вусмерть кровника, вместо смертоубийства,  бросился ему в объятия...

Кароч, из-за аварии путешествие Дозора растянулось на 36 часов вместо обещанных 10. В итоге, благодарный новому  хозяину за вызволение Дозор даже позволил себя погладить. 

 

***

 А сказать про него "Пригожкин", это статья, или уже нет?